Гендерные войны. Один из эпизодов - И. Сотников

В свою очередь, арендодатель отчего-то не пошел навстречу предложениям Хилари, и всё так же продолжал получать арендные платежи из рук Егора Игоревича. Очевидно, он твёрдо усвоил правило бизнеса «Не клади в одну корзину и не ставь только на черное и красное». (Здесь явно что-то не чисто.)

Хотя возможно, что это всё только мною надумано, когда как глубинные причины кроются совершенно в другом. Впрочем, Хилари, – а это она являлась застрельщиком всех этих движений по выдавливанию с этажа Егора Игоревича, – могла бы, плюя ему в спину и посылая факи, как-нибудь пережить это соседство. Но это демонстративное пренебрежение, да и попросту игнорирование всех ее рекомендаций (имеющих императивное значение) со стороны этого Егора Игоревича, стало не просто невыносимым, но, и того более, ставило под сомнение авторитет самой Хилари.

А ведь в компанию, которой руководила Хилари, помимо немалых денежных средств, как и необходимо ожидать, было немало привнесено западных ценностей, которые, по мнению самих инвесторов, были куда важней финансовых затрат, правда только не прибылей. Так что, руководствуясь этими ценностями и должна была руководить коллективом, с трудом впитывающим в себя эти самые ценности, замеченная в маршах феминисток Хилари – само олицетворение этих ценностей.

И она, как какой-то миссионер, богом посланный к этим аборигенам, с присущей ей бурной энергичностью принялась внедрять все эти достижения западного мира. Но под сводами этой компании, как с прискорбием ею выяснилось, и понятия не имели о цивилизационных ценностях западного мира. (Азиаты, одно слово.)

Первое, что она сделала: повесила рекомендацию на дверце кабинки туалета объявления и усадила всех своих работников на стульчак. И уж тут попробуй не поднять за собой крышку – мигом нарвешься на соответствующие санкции. Так что и пришлось как особо забывчивым, так и терзающимся мыслью не допустить эту оплошность, преклонить свои колени перед этими веяниями западной цивилизации.

– Сделали бы уже отдельный туалет, – особо строптивые после очередного посещения туалета любители легких путей решения проблемы, пытались в курилке засорить голову своим сослуживцам.

– И не говори, – предусмотрительно оглядываясь по сторонам, не имел ничего против данного предложения этот явно колеблющийся сотрудник.

– Вон курилка, какая большая, а туалет всего один на весь коллектив, – имел наглость обосновать эти свои утверждения этот роптала, явно тайный оппортунист.

– А-га, – совершенно поддался влиянию этого чуждого элемента колеблющийся сотрудник.

– Ну ропщите, ропщите, но она всё равно вертится, – сказал бы какой-нибудь современный двигатель европейских ценностей Галилей.

Ну, а что поделаешь, раз такова природа человека, всегда отвечающего своим роптанием на все вводимые новшества. Ничего, со временем всё устаканится и усядется. Да вот только наряду с этим пассивным противодействиям всегда найдутся и те, кто на всё про всё имеет свою, очень во всех смыслах, противную точку зрения. Готовый ради нее, даже не опускать крышку унитаза.

– «Unitas», по-латински означает «единство», – обоснованно подкрепляя свою точку зрения, крыл Егор Игоревич все эти попытки Хилари договориться по хорошему.

– Никто, слышите, никто не посадит меня на стульчак, – иногда в компании таких же реакционеров в пылу хмеля заявлял Егор Игоревич, в эти минуты готовый даже пойти против государственного строя, если тот, под давлением всё больше набирающей силу феминистского ответвления ЛГБТ-движения, протащит закон и на законодательном уровне обяжет это коленопреклонение.

– Лучше промазать стоя, чем, прижавшись, попасть сидя, – резюмировал Егор Игоревич и тут же отправлялся исполнить свою угрозу в это место исполнения его желаний.

И вот эта маленькая проблема хождения по-маленькому и создала огромную проблему преткновения в их отношениях, вылившихся в это, по мнению Хилари, противостояние просвещенной и варварской цивилизаций. И, кто знает, чем бы закончилось это холодное противостояние, если бы не агрессивный по отношению к Егору Игоревичу, известный своей непредсказуемостью его же желудок не перевел в горячую стадию это холодное с его стороны противостояние с ее же требованием сидения на унитазе.

– А я всегда говорила, что в непредсказуемой стране и люди такие же. Ну, а этот Еэгоръ – самый непредсказуемый человек изо всех мною встреченных, – с трудом переводя дух после случившегося, Хилари делилась своим видением случившегося со своей секретаршей.

Кто-то скажет, что всё вышло случайно. Сторона защиты Егора Игоревича, несмотря на его решительное несогласие, решила придерживаться этой линии защиты. Другие же, наоборот, заявят, что в действиях Еэгора явно сквозила преднамеренность, с чем, наверное, уже не согласится само Провидение. Которое, достигнув точки кипения и застав наших антагонистов в самую тягостную для их желудков минуту, для того чтобы наконец-то поставить точку во всем этом противостоянии, взяла и столкнула их в этой точке соединения.

Трудно сейчас сказать, что двигало Егором Игоревичем: то ли стоящая перед его лицом недовольная физиономия Хилари, пришедшая к финишу второй после него, то ли его вынужденное сидение вызвало в нем чувство когнитивного диссонанса, но, тем не менее, он в глубокой задумчивости, совершенно не задумываясь о последствиях, пошел на этот несмываемый шаг и оставил всё как есть, выходя из туалета.

– Фу, – с нескрываемым отвращением глядя прямо в глаза выходящему из туалета Егору Игоревичу, не вербально сморщив свой длинный нос, выразилась Хилари.

«Посмотрю я на твою „фу“, после того как ты зайдешь внутрь», – только и усмехнулся про себя Егор Игоревич, решивший, что стойка автомата в прямой видимости отсюда, позволит ему с хорошим обзором понаблюдать за этим «фу».

«И что она?» – нетерпеливо задаются вопросами взволнованные слушатели.

– Ну, я думаю, что, во-первых, она встала перед выбором, – закуривая очередную сигарету, хотел было сказать Егор Игоревич для разбавления сильно пахнущих слов,. – Видели бы вы ее лицо, и все ваши сомнения бы отпали тут же, – но, решив, что лучше дать волю их воображению, не стал давать эту наводящую подсказку, а крепко затянулся, обвел взглядом этих, по его мнению, еще совсем юнцов и продолжил. – Перед невыносимым выбором своего, не терпящего задержек бытия.

– Ну ты, Егор, и стратег, – восхищается его компаньон по компании.

– И не говори, твои многоходовки, кого угодно заведут в тупик. – резюмирует Алекс, партнер Егора по шахматам.

– Да и не говори. Сложный выбор, – поддакнул третий, незнамо кто.

– И вы даже не представляете насколько. – слишком уж, задирает нос Егор Игоревич. – Но давайте без этих подробностей, – в Егоре Игоревиче заговорило уважение к личной жизни человека. – Ну, в общем, спустя некоторое время, которое ей понадобилось, скажу так, для исполнения своего выбора, со словами «фу» (Егор Игоревич безмолвно, но очень зримо как бы акцентирует свой пророческий дар.) выносится эта Хилари, которая потеряв душевное равновесие, уже толком не может выговорить это простое, почти слог «фу», используя раз через раз, акцентную подделку «фак». Да уж. Для каждого неминуемо приходит своя минута трудности перевода. И скажу честно: никого не минует чаша сия, – слишком серьезный тон Егора Игоревича навел слушателей на определенные мысли, которые спустя мгновение прыскающим смехом стали выбиваться из их ртов.

– Не иначе, задохнулась от возмущения, – вдогонку к сказанному Егором Игоревичем вводит кто-то всех в смешливый ступор.

– Потеряла веру в человечество, – подкидывает своих дровишек в разведенный смешливый огонь компаньон Егора.

– Не соответствует корпоративному духу компании, – уже держась за живот, добавляет Алекс.

– Ну ты, даешь, Егор, – окончательно вырубает всех незнамо кто.

– Ну, всё, достаточно, – наконец-то придя в себя, Егор Игоревич заметив, что его сигарета не выдержала наплыва этих его смешливых чувств и потухла на самом интересном месте, достал зажигалку и принялся вновь раскуривать ее.

– Ну и какая формулировка значится в ее исковом заявлении? – уже принял видимость серьезности компаньон Егора.

– А как ты думаешь? – ухмыльнулся Егор Игоревич, теперь ходивший под преследованием буквы закона.

– Неужели то, о чем я думаю, – начал наливаться краской компаньон Егора Игоревича.

– Да уж. Насрал прямо в душу, – этот незнамо кто, явно чей-то диверсант, вновь всех срезал, заставив загнуться в безудержном смехе.

– Ну и как она, после этого брошенного тобою ей вызова, сможет спокойно смотреть под себя, – окончательно добивает всех, этот теперь знамо кто.

– Я к тебе обязательно на суд пойду. – теперь уже начинает выводить из состояния легкого спокойствия, компаньон Егора. – Уж больно хочется послушать все доводы защиты и обвинения, – слезы уже нескончаемым потоком льются из глаз всех присутствующих.